Часть II. Глава 2. Мужество: Рисковать и держаться избранного курса
Похороните меня там, где меня убьют.
Петр Аркадьевич Столыпин
Как мы видели выше, в процессе принятия решений мужество играет важную роль: оно позволяет нам уважать реальность, преодолевать страх ошибиться, быстро исполнять свои решения и не отступать, когда на пути к цели возникают препятствия.
Но мужество нужно всегда и во всём, а не только в практике благоразумия.
Самопожертвование ради справедливых целей
Мужество – не бесстрашие. Лучшие и самые отважные солдаты перед битвой испытывают страх. Иисус Христос испытывал такой ужас перед надвигающейся пыткой и казнью, что покрывался кровавым потом.
Иногда бесстрашие – результат неверной оценки реальности: мы не боимся потому, что не понимаем опасности. В таком случае опасна не только ситуация, но и мы сами.
Бесстрашие может быть ещё результатом нездорового аскетизма, подавляющего всякие эмоции, в том числе страх. Но подавлять страх – то же самое, что и подавлять жизнь.
Мужество – это проявление не всякой воли, а воли праведной; не всякой силы, а силы благой. Мужество – сила, несущая добро и устремлённая к нему. Мы мужественны, если наши цели и средства благоразумны и справедливы, т.е. не противоречат достоинству человеческой личности.
Многие люди восторгаются мощью некоторых бесовских начинаний. Им нравится сила, которую они порождают. Но эта сила – не мужество, а чистое насилие, плод гордыни и ненависти. Ленин, Гитлер, Сэнгер, – это сильные, но отнюдь не мужественные личности.
«Ни трудность, ни усилие не порождают добродетель, – пишет Йозеф Пипер, – её порождает лишь добро. Благоразумие и справедливость предшествуют мужеству. Только тот, кто справедлив и благоразумен, может быть мужественным»[1].
Недостаточно действовать по совести. Многие террористы действуют по совести. Мужество начинается тогда, когда мы воспитываем свою совесть посредством искренних и систематических поисков истины.
Выносливость: способность держаться курса
Для многих людей мужество – это в первую очередь смелость. На самом деле сущность мужества – это выносливость, способность держаться избранного курса. В выносливости проявляется самая сокровенная сила человека. Тяжелее сидеть несколько дней подряд в холодном сыром окопе, чем идти в атаку c барабанным боем и развевающимися знамёнами.
Выносливый лидер реализует свою мечту посредством упорной работы, а не посредством ослепительных слов или жестов. Он приводит свои проекты к должному завершению, заботясь о деталях. Его упорство – не ослиное упрямство, а принципиальная непоколебимость.
В выносливости укоренена добродетель верности. Верность – качество человека, проверенного временем: обстоятельства меняются, но не изменяются его решения. Верный человек прочен – он не растворяется, не испаряется, не испепеляется на перепутьях жизни.
В романе в стихах «Евгений Онегин» Пушкин наделил свою любимую героиню удивительной выносливостью. Татьяна Ларина – сильный человек, ей удаётся взять себя в руки, взглянуть правде в глаза, ценить ту реальную жизнь, которая выпала на её долю. Татьяна способна, подстраиваясь под жизненные обстоятельства, меняться, не теряя себя. Выйдя по желанию матери замуж, она оказывается в высшем светском обществе, но столица не деформирует её искреннюю, глубокую натуру. Пронеся через годы безответную любовь к Онегину, она, вновь встретившись с ним в Петербурге, отказывается от счастья, способного повлечь за собой беду для её семьи и тяжело ранить мужа. Везде Татьяна остаётся самой собой: страстно влюблённая, простая деревенская девушка, потом светская дама, Татьяна во всех положениях своей жизни – одна и та же. Это и есть выносливость, главная составляющая добродетели мужества.
Настоящий лидер последователен. Он не поступает безнравственно, оправдывая свою безнравственность всеобщей безнравственностью. «Все так делают» для лидера не аргумент и не оправдание.
Для лидера быть выносливым – значит оставаться верным голосу совести в любой ситуации. Вот некоторые примеры незаурядной выносливости:
Томас Мор. Великий гуманист и лорд-канцлер короля Генриха VIII, он отказался принести присягу, признававшую Генриха самопровозглашённым главой основанной им новой английской Церкви. Мор был обезглавлен. Хотя с ним жестоко обращались во время его пятнадцатимесячного заточения в лондонском Тауэре и несмотря на отчуждённое отношение со стороны короля, епископов Англии, большинства друзей и всей его семьи (в том числе любимой дочери Маргарет), Сэр Томас Мор не отступал. Он не заглушил в себе голос совести.
Петр Аркадьевич Столыпин. Одиннадцать покушений на его жизнь не остановили его в усилиях по реформированию российского крестьянства. Спустя несколько часов после того, как бомба террориста разорвалась во время приёма в его доме, убив 27 человек и тяжело ранив 32, в том числе двоих его детей, Столыпин, едва придя в себя после взрыва, отправился в свой кабинет, чтобы ночью поработать над проектом реформы. Россия была на грани катастрофы, и он понимал, что его долг как главы правительства заключался в том, чтобы продвигать всеобъемлющую реформу русской жизни. Для Столыпина благо нации перевешивало его личную скорбь: в результате террористического акта его четырнадцатилетняя дочь Наташа осталась на всю жизнь инвалидом. Он знал, что единственный способ уберечь себя и семью – это уход в отставку, но не намеревался идти на уступки террористам. Он написал в своём завещании: «Похороните меня там, где меня убьют». Столыпина похоронили в Киеве, там же, где его убили в сентябре 1911 года.
Александр Исаевич Солженицын. Первый писатель нации, он пережил войну, тюрьму, ссылку, рак, все виды государственные травли, покушение на свою жизнь и вынужденное изгнание из своего отечества. Репутация Солженицына была высока в Советском Союзе и за границей, пока он ограничивался критикой Сталина, как, например, в ранней работе «Один день Ивана Денисовича» (1961). Книга понравилась Хрущёву: чтобы оправдать и утвердить свою власть, он как раз вёл кампанию против культа личности Сталина. Книга понравилась и западным интеллектуалам, которые восхищались Октябрьской революцией, но наивно считали, что Сталин предал её. В своих последующих трудах Солженицын ясно показал, что он не принимает не только Сталина, но и Ленина, и Октябрьскую революцию. В результате он подвергся новым гонениям не только со стороны советского режима, но и со стороны легионов западных интеллектуалов, симпатизировавших делу революции. Когда Солженицын оказался в фактической ссылке на Западе, он встретился сначала с непониманием, а потом с ненавистью за отказ следовать господствующим в либеральном мире материалистическим трендам и лозунгам. Растущая армия его очернителей, неспособных принять правомочность мировоззрения, противоположного своему собственному, вскоре объявила его врагом всякой свободы и прогресса. К либеральной, как и к социалистической критике, Солженицын остался совершенно безразличен.
Жером Лежён. Открыв причину синдрома Дауна, Жером Лежён стал всемирно известен, был номинирован на Нобелевскую премию. Но вот 1 октября 1969 года в Сан-Франциско перед открытием церемонии вручения премии «Уильяма Аллана», учреждённой Американским обществом генетики человека, Жером понимает: подавляющее большинство американских генетиков убеждены, что «ради милосердия» нужно обнаружить детей с синдромом Дауна ещё в утробе матери, чтобы их уничтожить. Кажется, его коллеги собираются вручить ему эту престижную премию только за то, что он способствовал этому обнаружению, а значит – уничтожению. Жером шатается от ужаса. Перед ним выбор: лгать и делать карьеру, или говорить правду и дать себя распять. Он выбирает распятие. Он знает, что его коллеги поймут слова, которые он сейчас произнесёт, ведь это слова генетика, обосновывающего свои выводы не на религии или моральной философии, а на естественной науке. Жером знает, что они – его коллеги – никогда ему не простят того, что уже не смогут вечно обманывать себя и вечно успокаивать свою совесть. Он знает, что с почестями, с вознаграждениями, с Нобелевской премией – покончено! Жером открывает свои уста: «Генетическая наука утверждает, что человек не был бы человеком, если бы не был уже зачат как человек. Совершить аборт – значит убить полноценного человека».
Утверждая научную истину и проистекающую из нее истину нравственную, Лежён шёл против революционного, вседозволяющего духа 1968 года. Он больше не получал приглашений на международные конференции по генетике. Ему было отказано в финансировании его исследований. Ему пришлось расформировать свою лабораторию и распустить исследовательскую группу. Таким образом, человек в расцвете сил, который в 38 лет стал самым молодым профессором медицины во Франции и заведовал первой в стране кафедрой по фундаментальной генетике, перед которым открывалось блестящее будущее, полное почестей, признания и власти, оказался без сотрудников, финансирования, и даже без кабинета. Его оставили друзья, его травила пресса, он фактически стал изгоем. Его дочь Клара вспоминает, как она, по пути в школу, проходила мимо университета, где работал её отец. Стены были замараны огромными черными буквами: «Дрожи, Лежён, революционное студенческое движение не спит!.. Убить Лежёна!.. Смерть Лежёну и его уродцам (т.е. детям с синдромом Дауна)!» На встречах со студентами он нередко подвергался физическим нападениям. Жером не отступал. Он держался курса, не теряя покоя и радости. Лежён умер в пасхальное воскресенье 1994 года, после короткой, но мучительной агонии, начавшейся в Страстную среду.
Лидеры не лишаются внутреннего покоя, когда общественность отвергает их вплоть до поношения, злословия и клеветы. Эскриву называли масоном, еретиком, коммунистом и фашистом за то, что организация, им основанная, была непохожа ни на что существующее. Шумана называли «фрицем» за то, что он протянул оливковую ветвь традиционному врагу Франции. Солженицына называли русским аятоллой, поскольку он выступал за русское национальное возрождение, основанное на христианских принципах.
Стойкость перед лицом фанатичного сопротивления правде порождает мир в сердце, да и закономерную гордость за то, что ты боролся за правое дело. Когда Томас Мор ожидал казни, его душевный покой и веселое настроение потрясали окружающих.
Я имел удовольствие и честь лично встретиться с Жеромом Лежёном и Александром Солженицыным. В них я не видел ненависти, горечи, обиды. Я видел только душевный мир и радость. Я никогда не забуду заразительный энтузиазм Солженицына и изумительное спокойствие Лежёна. «Я не борюсь с людьми, – говорил Жером, – борюсь с ложными представлениями». Когда осуждаешь грех, а не грешника – не чувствуешь обиды и не лишаешься покоя.
Смелость: способность рисковать
«Лидерам нужно действие, – пишет Уаррен Беннис. – Они превращают своё видение в действие. Недостаточно большого видения. Оно должно проявиться внешне и дать результаты. Большинство лидеров – прагматичные мечтатели, практические идеалисты».[2]
«Дайте волю воображению, – говорил Франсуа Мишлен, крупный бизнесмен 20-го века, – и поощряйте рискованные действия»[3]. В 1990 году Франсуа принял смелое решение купить компанию БФ Гудрич, первый американский производитель автопокрышек, хотя большинство членов правления выступило против этого слишком рискованного, по их мнению, решения. В результате весьма тяжелой с финансовой точки зрения операции Мишлену не хватало средств, чтобы в течение несколько лет выплачивать зарплаты своим сотрудникам. Франсуа Мишлен не унывал: он обратился за помощью к своим друзьям банкирам. Они доверяли ему и одолжили необходимые деньги. Франсуа принял рискованное, но верное решение: поступи он иначе, компания Мишлен, по мнению экспертов, давно бы перестала существовать.
У Герба Келлехера, соучредителя и бывшего генерального директора авиакомпании Саутвест Эйрлайнз, была мечта: сделать авиаперелёты доступными для всех, дать простым людям шанс побывать там, где они раньше не бывали, дать им возможность испытать то, о чем раньше не могли и мечтать. К 1971 году в Техасе существовали авиакомпании, обладающие монопольными правами. Эти монопольные права Келлехер сознательно и смело решил уничтожить на благо пассажиров. В последующие 4 года, в попытке избавить себя от конкуренции, взбешённые монополисты подали против него 31 иск. Келлехер храбро сражался и выиграл все суды.
Немногие ценят огромный творческий порыв, необходимый для того, чтобы начать и развивать серьезный бизнес. Но обычно крупные бизнесмены – люди большого таланта, способные идти на риск и действовать решительно.
[1] J. Pieper, Fortitude and Temperance. New York: Pantheon Books, 1954, pp. 18–19.
[2] W. Bennis and J. Goldsmith, op. cit., preface, and p. 4.
[3] See J. Couretas, “Philosopher on the Factory Floor: The Sacramental Entrepreneurship of François Michelin”. Acton Institute for the Study of Religion and Liberty, on-line commentary (www.acton.org), May 14, 2003.
