“Человек есть тайна. Ее надо разгадать”.

В 18 лет Федор Достоевский уже сформулировал свою миссию: «Я в себе уверен. Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что по­терял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть челове­ком».

«Хочу быть человеком…». У Достоевского было острое чувство человеческого достоинства. В 29 лет, перед ссылкой в Сибирь (за участие в политическом заговоре петрашевцев), он прощался с братом: «Брат! я не уныл и не упал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчасть­ях, не уныть и не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее. Я со­знал это. Эта идея вошла в плоть и кровь мою».

У Достоевского чувство человека связано с чувством Христа, которое никогда не покидало его. За минуту до инсценированной казни, на эшафоте, он подошел к своему товарищу Спешневу, и произнес сокровенное: «Мы будем вместе со Христом». В 33 года, едва выйдя из каторги, Достоевский сделал окончательный выбор в пользу Христа. В каторге «я себя понял… Христа понял… русского человека понял… Не говорите же мне, что я не знаю народа! Я его знаю: от него я принял вновь в мою душу Христа, которого узнал в родительском доме еще ребен­ком и которого утратил было, когда преобразился в свою оче­редь в “европейского либерала”».

В эпоху, полную неверия и сомнения, Достоевский шел против течения. Выбрать Христа – это было очень смело. Но смелее всего было выбрать «человечного» Христа. Достоевского восхищает человечество Христа, его совершенная человеческая природа. «Я сложил в себе символ веры, в котором всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего пре­краснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и со­вершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной…». Достоевскому не нужно Божество, не ставшее человеком, не нужна Истина, не ставшая плотью. До­стоевский принял в свою душу Христа как Бога, поскольку сумел полюбить Его как человека. Для Достоевского Христос – идеальный, совершенный человек, а не только Бог и Спаситель. В эпоху, когда акцент делался на всемогущество и грозность Бога, – это было очень ново и очень смело. Свое ощущение «сияющей личности Христа» Достоевский вынес с каторги, где он читал Еван­гелие, единственную книгу, разрешенную в тюрьме.

Достоевский верит в человека, потому что верит в Богочеловека. В своем трагическом падении человек раскрывает милосердный, глубоко человечный и светлый лик Христа, он раскрывает свое достоинство и богосыновство, он очищается страданием и покаянием, и спасается.

Для Достоевского человек – самое важное, единственно важное. Человек есть центр. «Достоевского интересовали люди, – пишет Бердяев, – исключительно люди, с их душевным складом, и образом их жизни, их чувств и мысли… Все внешнее – город и его особая атмосфера, комнаты и их уродливая обстановка, трактиры с их вонью и грязью, внешние фабулы романа, – все это лишь знаки, символы внутреннего, духовного человеческого мира, лишь отображения внутренней человеческой судьбы. Ничто внешнее, природное или общественное, бытовое не имеет для Достоевского самостоятельной действительности… В конструкции романов Достоевского есть очень большая централизованность. Все и всё устремлено к одному центральному человеку или этот центральный человек устремлен ко всем и всему. Человек этот – загадка, и все разгадывают его тайну. Все притягивает эта загадочная тайна».

Достоевский – христианин, все его произведения озарены светом христианства. Его темы – Богочеловек и человекобог, человек и дьявол, благочестие и богоборчество, красота и нигилизм, вера и разум, свобода и зло, страдание и бунт, грех и покаяние, смерть и воскресение. Это глубоко христианские темы и в то же время это универсальные темы. Достоевский – антрополог. Он выводит нас из безвыходного круга психологизма и направляет наше сознание на вечные вопросы. Достоевский знает, что достоинство человека целиком раскрывается не в душевном пространстве, а в духовно-религиозном.

Достоевский широк и масштабен. Он влиятелен и актуален. Он описывает антропологические катастрофы, угрожающие миру.