«АУТЕНТИЧНОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ» СЕРЕНА КЬЕРКЕГОРА (1813-1855)

 

Сёрен Кьеркегор родился 5 мая 1813 года в Копенгагене в семье состоятельного купца Микаэля Кьеркегора. К моменту рождения Сёрена отцу было 56 лет, а матери, Анне, 44 года. Сёрен был младшим из детей.

Микаэль женился на Анне, которая прежде работала у них служанкой, после смерти первой жены.

Микаэль был человеком религиозным, глубоко меланхоличным и строгим. Семья пребывала в постоянном духовном и психологическом напряжении. «С детства я находился во власти невыносимой деспотии, – пишет Кьеркегор в «Дневнике». – (…) Будучи ребёнком, я подвергался строгому христианскому воспитанию, говоря по-человечески, безумному воспитанию».[1] Несмотря ни на что, Сёрен очень любил своего отца: «Если вы хотите знать, как я стал таким писателем, каким являюсь, я вам отвечу, что обязан этим старику, человеку, которому я больше всех обязан».[2]

В 6 лет Сёрен потерял свою мать. Затем на его глазах стали умирать почти все его братья и сестры. Из семи детей в живых остались только двое – он и его брат Петер.

Осенью 1830 года по воле отца семнадцатилетний Сёрен стал студентом теологического факультета Копенгагенского университета, где начал изучать лютеранское богословие и немецкую философию. Сёрен не проявлял особого интереса к учёбе. Он вёл легкомысленный образ жизни, предпочитая серьёзным занятиям попойки с приятелями и походы в оперный театр.

Грехи отца долгое время оставались тайной для Сёрена. Узнав о них от самого Микаэля, он пришёл в замешательство. Первым грехом отца было проклятие, посланное им некогда Богу, обрёкшему его, десятилетнего пастушка, на невыносимо тяжёлую работу. Вторым же грехом было совращение служанки – будущей жены. Она забеременела от него скоро после смерти первой. В тяжких грехах отца Сёрен увидел проклятие всего их рода и причину ранней смерти братьев и сестёр.

Через несколько месяцев после своих откровений Микаэль скончался. В наследство Сёрену досталась крупная сумма, которая обеспечила ему комфортабельное существование до конца жизни и позволила ему оплатить издание всех своих сочинений.

В 1837 году он познакомился с четырнадцатилетней Региной Ольсен. В 1840 году они объявили о помолвке. На следующий день Сёрен уже сожалел о содеянном. Ровно год спустя Регина получила обратно обручальное кольцо с прощальным письмом: «Прости того, кто не способен сделать девушку счастливой».[3] Регина впала в отчаяние.

Почему он порвал с ней? «Она, непосредственная и очаровательная, – пишет Сёрен, – ни в чём не походила на меня, меланхолика, а у меня не было другой радости, кроме как воспевать её красоту (…). Она выбрала жизнь, я – боль».

Кьеркегор порвал с Региной, чтобы создать более благоприятные условия для своего духовного роста, который он считал неотложным делом. Он выбрал путь более требовательный. Сёрен любил Регину («я потерял то единственное, что я любил»), но при этом был уверен, что Бог призывает его к более высокому союзу.

Кьеркегор долгие годы тяжело переживал расставание. В неотправленном письме к Регине от 1849 года, он говорит: «Благодарю тебя за то время, когда ты была моею. Благодарю тебя за всё, чем я тебе обязан (…). Благодарю за твою детскость, благодарю за всё, чему ты меня научила, если не мудростью, то очарованием».[4]

Годами позже он скажет: «Я всем обязан мудрости старика [Микаэля] и простоте юной девушки [Регины]».[5]

Спустя шесть лет после разрыва Регина вышла замуж за своего бывшего учителя и поклонника Фредерика Шлегеля. «Она вышла замуж… Когда я прочёл об этом в газете, меня словно хватил удар».[6] Кьеркегор обратился в письме к Шлегелю со словами: «В этой жизни она будет принадлежать вам, но в историю её имя войдёт рядом с моим».[7] Он завещал ей всё своё имущество.

Через две недели после разрыва Сёрен уезжает в Берлин слушать лекции Шеллинга. По возвращении домой после четырёхмесячного пребывания в столице Пруссии начинается новый этап его жизни – творческое затворничество.

Окончательно убедившись в истинности христианства, он тем не менее отказывается стать пастором, как и раньше, страстно полюбив девушку, отказался жениться. Он внешне ограничивает свою жизнь, чтобы расширить и обогатить её внутренне. Его выбор глубоко экзистенциален.

Поселившись в просторном доме, в компании секретаря и камердинера, Сёрен полностью отдаляется от светской жизни. «Я живу в своей комнате, как в осаде, не желая никого видеть и постоянно опасаясь нашествия “противника”, т.е. какого-нибудь визита». Каждый день Сёрен гуляет по улицам дождливого Копенгагена, тощий, в очках, в широкополом цилиндре, с сигарой, перебрасываясь ироничными репликами со встречными.

Работоспособность Сёрена поистине поразительна. За 5 лет он написал 7 книг. Кьеркегор был чрезвычайно одарённым человеком. Немного можно назвать философов, владевших таким слогом и изобретательностью. Художественные образы, метафоры, скрупулезный психологический анализ, ирония, то горькая, то язвительная и саркастическая, поэтическое воображение, волнение, мучительное раздумье, экзальтация, назидательный пафос проповедника и презрительное обличение – всем этим в совершенстве владело перо Кьеркегора, все эти средства искусно использовались им для воздействия на читателя, для внушения ему своих убеждений.

Все литературные произведения Кьеркегора – эстетические, философские, религиозные – обращены внутрь, к собственным переживаниям. Это как бы вулканические извержения кипящего самоанализа. Кьеркегор – предтеча философского направления, которое в XX веке получит название «экзистенциализм».

В 1843 году вышло в свет крупнейшее произведение Кьеркегора, двухтомная работа «Или – или». Этот труд, в котором впервые представлена знаменитая диалектика стадий человеческой «экзистенции», принёс 30-летнему Кьеркегору широкую известность.

Затем он написал «Страх и трепет» (1843), «Повторение» (1843) «Философские крохи» (1844), «Понятие страха» (1844), «Стадии жизненного пути» (1845).

Сатирический журнал «Корсар» (распространявшийся с большим для тогдашнего Копенгагена тиражом в три тысячи экземпляров) сделал Кьеркегора предметом карикатур и насмешек. На улицах Копенгагена Кьеркегора преследовала брань прохожих. Мальчишки с криками «Или – или» гонялись за ним и швырялись в него камнями. Он становился всё более замкнутым и одиноким.

«Если Копенгаген хоть когда-нибудь и был единого мнения о ком-нибудь, так это обо мне: я – бездельник, тунеядец, праздношатающийся».

В 1851 году Сёрен оставляет писательство, считая, что сказал всё, что должен был сказать. Тем не менее, в 1855 году он вновь берётся за перо, восстав против религиозного лицемерия протестантской церкви. Он критикует выхолащивание христианской жизни и стремление к комфорту, несовместимые с учением Христа.

Поводом Кьеркегору послужила смерть главы датской протестантской церкви епископа Мюнстера (1854), с которым семья Кьеркегора была необычайно близка, поскольку он был духовным отцом Микаэля. Датский народ горячо любил пастыря и горько оплакивал его кончину. Кьеркегор же, напротив, утверждал, что покойный епископ не был христианином: «Жизнь в наслаждениях, ограждённая от страданий, унижений, страхов и отчаяния (…), не даёт права свидетельствовать от имени истины (…). Правду несёт тот, кто беден, унижен и не ропщет, осыпаемый проклятиями и злословием, тот, кого травили за хлеб насущный, с кем обращались как с изгоем».[8]

Мюнстер полагал, что христианство – это культура. Однако, «понятие культуры, – говорит Кьеркегор, – как никогда далеко и даже диаметрально противоположно духу христианства».[9] Быть христианином – значит иметь дух беспокойный и мятежный, пытаться спасти любовь, распятую безбожным веком. Всё в христианском мире стало лживым и поверхностным. Из всех ересей и схизм нет ереси опасней и утончённей, чем «игра в христианство».

Кьеркегор стал предметом издевательств официальной печати. Сильное нервное напряжение не прошло бесследно. На 42 году жизни, 11 ноября 1855 года, потеряв сознание, он упал на улице и через несколько дней скончался. Толпа увидела в его смерти перст Божий.

Философское учение Кьеркегора не было по достоинству оценено его современниками, зато в XX веке, с возникновением массовой культуры, подавляющей личность, прозрения Кьеркегора оказались более чем актуальны.

ЛИЧНОСТЬ КЬЕРКЕГОРА

Материей философской мысли Кьеркегора оказывается его собственная жизнь, его биография. Кьеркегор интересуется собой, но этот интерес к самому себе основывается не на эгоцентризме, а на нравственном поиске. Он создаёт теорию «Меня», полезную не только для него, но и для каждого из нас.

Интерес к самому себе – самопознание – освобождает человека от безликости в отношениях с Богом и людьми. У Кьеркегора нет «мы», есть только «ты» и «я». В философии Кьеркегора «путь к себе» становится путём к Богу и людям.

Кьеркегору была свойственна особая тонкость, чувствительность в его отношениях с миром – почти каждое соприкосновение с этим миром вызывало в душе философа страх перед масштабами собственной ответственности, требующей выбора, поступка, шага вперёд. Кьеркегор остро переживал свободу и ответственность за себя перед Богом. Отчаяние есть недовольство собой, страх перед возможностью остаться на месте. По Кьеркегору страх и отчаяние – не душевные, а нравственные категории. Без страха и отчаяния нет личностного роста.

Кьеркегор глубоко проникся свободой, познал в ней страх и отчаяние. Для него важно было экзистировать, т.е. переживать каждый свой выбор свободно, сознательно, ответственно.

«ЕДИНИЧНОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ»

Главная тема жизни Кьеркегора – единичный, конкретный человек и его временное существование (экзистенция). Кьеркегор не интересуется «человеком вообще». Он интересуется экзистенциальным переживанием каждого отдельного человека.

Кьеркегор утверждает примат единичности, примат человеческой уникальной экзистенции. Человек уникален и бесценен, и всё, связанное с ним, чрезвычайно важно: каждый миг, каждая мелочь, каждая мысль, каждое чувство. Все империи и царства (материально-всеобщее), теории и системы (интеллектуально-всеобщее) – всё это ничто перед единичным существованием, и только оно должно занимать философа. Только в единственной и неповторимой единичности сокрыты истина, жизнь, Бог.

Философские взгляды Кьеркегора возникли как своего рода реакция на Гегеля. Для Гегеля личность – всего лишь средство: средство Абсолютного Духа, которым он пользуется для достижения своих целей в истории. В гегельянстве личность приносится в жертву Абсолютному Духу. Слиться с безликой всеобщностью или утонуть в ней – будь то государство или абстрактное мышление – значит отрицать личную ответственность и аутентичное существование.

После Освенцима и ГУЛАГа, после крушения нацизма и коммунизма, столь ненавидевших единичность, неповторимость человеческой жизни, пытавшихся растоптать её, растворить в массе, в государстве, в партии, идеи Кьеркегора становятся неотъемлемым компонентом философской мысли. В современном мире, где новые формы тоталитаризма, предложенные нам ещё Руссо, менее заметно, но не менее жестоко попирают достоинство человеческой личности, чтение Кьеркегора необходимо.

ТЕОРИЯ «МЕНЯ»

«Для экзистирующего индивида, – пишет Кьеркегор, – его экзистирование и составляет высший интерес, и сама его заинтересованность в экзистировании и составляет его действительность».[10]

«Во всём, что я написал, речь идёт единственно и исключительно обо мне самом (…). Человек – это Я, относящее себя к себе же самому. Я – соотнесённость с собой». [11]

Для Кьеркегора забота о своей единичности – не эгоизм, а необходимый шаг к самопознанию и личностному росту, великодушию и щедрости. Через любовь к себе воспитываешь любовь к Богу и людям. Подлинная любовь к себе делает человека нравственным.

ИСТИНА ЕСТЬ ТО, ЧТО Я ВОПЛОЩАЮ В ЖИЗНЬ

Кьеркегор считает, что предметом философии должен стать единичный, неповторимый, уникальный, конкретный субъект. Он настаивает на том, что философия принципиально отличается от науки. Научное мышление, пишет датский философ, – «это мышление, при котором не существует мыслящего».[12] Науку интересуют только понятия, ей ни к чему конкретные существа, «я» и «ты» в своей неповторимости и незаменимости. Наука оперирует абстракциями, исключающими конкретное и индивидуальное. Она исключает саму жизнь! Наука любит системы, а вот экзистирование, т. е. способ бытия индивидуального субъекта, – противоположность системе. Экзистировать – значит быть незавершённым, отдельным, вне системы.

Объективной истине, существующей в независимости от того, признаём мы её или нет, Кьеркегор противопоставляет истину субъективную, которая есть личный, осознанный и решительный выбор. Объективная истина становится субъективной истиной лишь в том случае, когда она заставляет меня что-то изменить в себе и в своём существовании. Субъективная истина – знак искренности и аутентичности. Стать субъективным – вот поистине задача для человека.

Ошибочно было бы думать, что Кьеркегор – философ-субъективист. Для него человек – не «мера всех вещей». Когда он утверждает, что субъективность есть истина, и истинна есть субъективность, он хочет сказать, что истина есть гармония между моим объективным познанием и тем, как я субъективно воплощаю его в жизнь. Истина есть аутентичность моей жизни, а не безошибочная речь о моей жизни. Человек «забывает экзистировать», когда сердце у него поглощено знанием. Человек, говорящий о смерти настолько отвлечённо, что его слушатели совсем не думают о том, как изменить свою жизнь – «забывает экзистировать».

Цель мышления не в том, чтобы мыслить, а в том, чтобы жить. Подлинное знание не исключительно информативно. Зачем познавать мир, если моя жизнь не изменится? Познание, изменяющее жизнь – вот подлинное познание.

ФИЛОСОФ ЕСТЬ СУБЪЕКТ

Философия Кьеркегора – попытка осмыслить его личные, сокровенные переживания. Едва ли найдётся другой философ, жизнь и творчество которого столь связаны. «Наука логики» Гегеля или «Критика чистого разума» Канта не являются выражением жизни их авторов и не привлекают внимания к их сокровенным переживаниям. Идеи же Кьеркегора автобиографичны, они отражают его личные переживания, настроения, волнения.

Отчего философия в наше время пошла обманным путём и слова не проронит об образе жизни самих писателей? Не потому ли, что они и сами себя не понимают? Можно ли понять мир, не поняв себя?

СУЩЕСТВОВАТЬ – ЗНАЧИТ ВЫБИРАТЬ

Существовать (экзистировать) – значит находить себя в свободном выборе между альтернативами: «Или-или»… Выбираю, конечно же, не между супом и котлетой или какую-нибудь вещицу в модном бутике. Речь идёт об экзистенциальном выборе: я выбираю между жизнью и смертью, свободой и рабством, верой и неверием, верностью и предательством, любовью и эгоизмом.

Выбор сообщает душе сознание собственного достоинства. Выбор должен быть сделан вовремя и решительно. Если человек не выбирает самостоятельно, то за него выбирает сама жизнь, и он теряет себя самого, своё «я».

Свобода порождает беспокойство, страх, тревогу, трепет. «Страх есть головокружение от свободы».[13] Надо уметь рисковать, действовать, ошибаться. Чтобы избавиться от страха и беспокойства, обыватели попирают в себе чувство свободы и в шумных развлечениях «забывают существовать».

CТАДИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

 Кьеркегор выделяет три стадии человеческого существования: эстетическая, этическая, религиозная. В соответствии с этими стадиями он делит людей на четыре типа: обыватель, эстетик, этик, религиозный человек.

«Обыватель» не выбирает. Он не экзистирует. У него нет своего «я». Он плывёт по течению. Он конформист. Он следует стадному инстинкту. Он смиряется с обстоятельствами, не думая о том, что может что-то изменить в своей жизни.

«Эстетик» выбирает свой путь – путь удовольствия. Он живёт во мгновении. Мгновение не принадлежит времени: не настоящее, а пустота. «Эстетик» рассеивается как пыль в многочисленных мгновениях. В его жизни нет единства. Сам Кьеркегор был «эстетиком» в свои студенческие годы.

«Этик» тоже выбирает свой путь – путь долга. Добро и зло – важные для него категории. Он ответственный человек. К сожалению, исполнение долга само по себе не делает человека счастливым. Исполнение долга не является смыслом жизни. Этический человек – «трагический герой». Кьеркегор был «этиком» очень недолго, во время помолвки с Региной.

«Религиозный человек» выбирает волю Божию. Он может совершать поступки, противоречащие этическому долгу. Кьеркегор обращается к ветхозаветной истории об Аврааме и его любимом сыне Исааке. Сыноубийство – это тяжкий грех, нарушение заповеди «не убий», и в то же время непреложное требование Бога по отношению к Аврааму. Единственное, что может спасти Авраама в этой ситуации – слепая вера, в которой этическая мера заменяется мерой Бога. Религиозный человек совершает экзистенциальный «скачок», «качественный прыжок». Он отказывается от всего, даже от разума. Абсурдно верить, что Бог вернёт тебе сына, требуя от тебя его же жертвы. Однако, Авраам верил в абсурд, и Бог вернул ему Исаака. Кьеркегор действовал как «религиозный человек», разрывая помолвку с Региной и отказываясь от служения пастора. В религиозной стадии человек уже не посвящает себя самому себе, как в эстетической стадии, или другим, как в стадии этической: он посвящает себя запредельной реальности. Он отказывается от любых компромиссов с обществом. Он «рыцарь веры». Он верит без интеллектуальной уверенности. Он не боится абсурда и надеется против всякой надежды. Только на религиозной стадии личность осуществляет прорыв к аутентичному существованию.

Кьеркегор не пытается укрепить веру христианина: он призывает его совершить «прыжок веры». Он отрицает патологическое поведение многих его современников, во всём ищущих гарантий, т.е. доказательств существования Бога. Вера не доказывается, а переживается. Вера есть страсть, а для страсти не нужны причины.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ОТЧАЯНИЕ

Быть самим собой – значит не оставаться в одной из экзистенциальных стадий, а переходить к следующей. Согласно Кьеркегору исходной точкой для личностного роста является не сомнение (как у рационалистов), а отчаяние. В отчаянии выражается целая личность, в сомнении – только разум.

Нужно отчаиваться в самом себе. Отчаяние – страх не перед возможностью стать никем, а перед возможностью так и остаться никем. Отчаяние глубоко динамично и нравственно. Подобное отчаяние развивает высшие способности человека и помогает ему перейти из одной экзистенциальной стадии к другой.

Высшая форма отчаяния – раскаяние, обращение к Богу, переход к религиозной стадии.

ЖИТЬ ПО КЬЕРКЕГОРУ

Жить по Кьеркегору – значит жить аутентичной жизнью. Любить себя, любить свою субъективность, любить своё единичное существование и единичное существование каждого человека.

Жить по Кьеркегору – значит отказаться от власти безликой Всеобщности. Отказаться от культурной, религиозной и политической корректности.

Жить по Кьеркегору – значит утвердить примат личности, отказаться от красных, чёрных и зелёных форм тоталитаризма.

Жить по Кьеркегору – значит делать сознательный, свободный и решительный выбор, и в трепете пережить этот головокружительный выбор.

Жить по Кьеркегору – значит «отчаиваться» в самом себе, раскаиваться, совершить экзистенциальный прыжок, который Бог ждёт от каждого, прекратить «игру в христианство».

—————————————————————————————————

[1] Б. Быховский, Кьеркегор, Москва, Мысль1972, с. 38. Дневник, 6, 33, 75.

[2] «Дневник» Кьеркегора от 1849 года (запись 7, 381).

[3] Дневник 6, 15, 350

[4] Дневник 6, 35, 244

[5] Дневник 6, 35, 225

[6] Дневник 6, 5-6, 88

[7] Дневник 6, 35, 231

[8] С. Кьеркегор, «Был ли Епископ Мюнстер “свидетелем истины”?»

[9] Там же.

[10] С. Кьеркегор, Философские крохи, Часть II, Глава III, первый абзац.

[11] Дневник, 6, 16, II, 331.

[12] См. А. Иванова, Курс лекций по философии (краткое изложение). Часть пятая. Философия XIX–XX вв. Москва 2011, стр. 8.

[13] С. Кьеркегор, Понятие страха, 2, стр. 160.